Подводя итоги первого квартала, российские аналитики заключают: экономика России начала сжиматься — с самого начала 2022 года, то есть до начала украинского кризиса. Не все экономисты подтверждают отражения первых последствий санкционной кампании в мартовской экономической статистике, есть консенсус о глубине падения в 2022 году (около 10% ВВП), нет консенсуса о дальнейшей динамике.
В аналитической записке "Индекс ВВП. Февраль 2022" экономисты Института ВЭБ.РФ заключают, что "в феврале 2022 года российская экономика сократилась второй месяц подряд". С учетом сезонности сокращение сохранилось на уровне 0,2% месяц к месяцу, а в годовом выражении показатель замедлился до 3% после 4,3% в январе, главным образом благодаря заметному эффекту базы (в январе—феврале 2022 года ВВП рос на 3,6% в годовом выражении). "Введение масштабных санкций в конце месяца значимо не сказалось на экономической динамике. Лишь несколько усилилось падение промышленности (до 0,6% за месяц. — “Ъ”). Обработка снижалась в основном за счет продолжения спада в металлургии и машиностроении. В то же время хороший рост показали химическое производство, производство стройматериалов, а среди машиностроения исключением стал рост в "прочих транспортных средствах", среди которых высока доля производства военной техники", — отмечает руководитель направления "Макроэкономика" института Олег Засов.
"Полномасштабный эффект санкций на экономические показатели можно будет увидеть только по мартовской статистике", — полагает господин Засов.
Между тем аналитики ЦМАКП в апрельском обзоре подтверждают, что спад в экономике начался еще в начале года, но не решаются называть сроки проявления полномасштабного эффекта санкций. «Первые данные о высокочастотной статистике динамики российской экономики показывают (из-за задержки в данных это не отразилось на поквартальной динамике) возникновение — отметим, еще с января, до начала санкционной войны, — волны экономического спада. По всей видимости, по мере развития санкционного кризиса в ближайшие месяцы спад усилится», — заключают они.
Хотя уже в марте значение композитного индекса S&P Global Russia Composite PMI, измеряющего ситуацию в обработке и услугах, снизилось до уровня начала пандемии, аналогичные конъюнктурные опросы представителей обработки, которые проводит Росстат, обвала в марте не наблюдают. Последнее "возможно, потому, что в выборке Росстата по обрабатывающей промышленности представлены главным образом крупные предприятия, многие из которых тесно связаны с госзаказами", предполагают экономисты Центра развития ВШЭ в бюллетене "Комментарии о государстве и бизнесе". В ЦМАКП же добавляют: дополнительными факторами, усиливающими спад со стороны производства, могут стать шок предложения, исчерпание запасов при невозможности их пополнить и/или сбои в логистике. Со стороны спроса — сочетание резко выросшей инфляции и завершения ажиотажного спроса на ряд товаров.
"В связи с проблемами с логистикой и импортом в этом году будет, наверное, повышенная инфляция, частично за счет структурных изменений относительных цен. Нам не нужно пытаться прямо в этом году достигать цели по инфляции, нужно дать возможность структурным изменениям произойти", — заявила первый зампред ЦБ Ксения Юдаева на Ясинской (Апрельской) международной конференции, организованной ВШЭ. К низким значениям инфляция, по ее мнению, вернется в 2024 году, а глобальный шок предложения дополнит рост цен в РФ. Отметим, впрочем, что ссылок на моделирование ситуации представитель ЦБ не давал, цифровые расчеты Банка России появятся лишь в конце апреля 2022 года. Тогда же можно будет судить об адекватности матмоделей ЦБ для прогнозирования макрокартины беспрецедентному по масштабу набору шоков.
