Почти две трети ведущих экспертов Всемирного экономического форума (ВЭФ) ожидают в 2023 году рецессии в мировой экономике. Так говорится в докладе ВЭФ, выпущенном к открытию Давосского форума (16–20 января).
В опросе приняли участие 22 старших экономиста из международных структур (в том числе МВФ), инвестиционных банков, транснациональных корпораций и групп перестрахования. 45% респондентов считают глобальную рецессию в наступившем году «скорее вероятной», а 18% — «крайне вероятной» (доля последней оценки выросла более чем вдвое по сравнению с предыдущим опросом в сентябре). 32% считают рецессию «крайне маловероятной» или «маловероятной» — что также в два раза выше, чем в сентябрьском опросе.
Изменение экспертных оценок в ВЭФ объясняют ухудшением ожиданий. Так, в 2023 году «слабого» и «очень слабого» роста в Европе ожидают 100% опрошенных, в США — 91% (в сентябре 86% и 64% соответственно). Изменения связаны с углубляющимся влиянием на Европу военной операции РФ на Украине, а также с последствиями повышения процентных ставок ведущими центробанками. Относительно Китая мнения разделились: 50% экспертов считают, что рост будет слабым, 50% — сильным.
Прогнозы по инфляции значительно разнятся по регионам мира: ожидания высоких темпов роста цен варьируются от 57% респондентов для Европы до всего 5% для Китая. «Большинство респондентов считают, что затраты на энергию и питание будут продолжать оказать негативное воздействие на домохозяйства как в странах с высоким, так и в странах с низким уровнем дохода», — констатируют в ВЭФ.
«Нынешняя высокая инфляция, низкие темпы роста, высокая долговая нагрузка и высокая степень фрагментации сокращают стимулы для инвестиций, необходимых для возобновления роста и повышения уровня жизни уязвимых слоев населения», — сказала управляющий директор ВЭФ Саадия Захиди.
Среди отмеченных экспертами позитивных факторов — прочность балансов домашних хозяйств, уже пройденный пик инфляции и устойчивость рынков труда. Респонденты также отметили перспективы восстановления роста в Китае после отказа от политики «нулевой терпимости» к COVID-19 и потенциальные возможности «энергетического перехода».
